Путешествие будет опасным [Смерть гражданина. Устранители. Путешествие будет опасным] - Дональд Гамильтон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Что ж, — сказал я, — вот и вся история.
— А та женщина? — спросила Бет. — Та, что называет тебя Эриком?
— Мы тогда давали друг другу разные клички, — ответил я, — Но ты ведь спрашиваешь не об этом. И я отвечаю: «Да».
Помолчав, она спросила:
— Что… что ты намерен делать?
— Вернуть Бетси домой, — сказал я, — Не спрашивай меня как. Тебе не захочется знать.
29
Место оказалось довольно унылым. Большую часть пространства занимала грязная автостоянка, на которой расположились грузовики, цистерны с горючим, крытые фургоны и даже один рефрижератор с включенным компрессором, который издавал непрерывный треск, словно двигатель моторной лодки.
Большой плакат гласил: «ВОДИТЕЛЯМ — СКИДКА». Ресторан (в здешних местах мы зовем такие заведения кафе) был не из плохих. Возле него стояло несколько сверкающих, дорогих с виду машин с номерными знаками других штатов. Кто-то когда-то пустил слух, что там, где едят водители грузовиков, стоит остановиться, чтобы пообедать, и многие туристы держались данного совета. Может быть, в этом имелась доля истины.
На задах, словно кучка бедных родственников, приютились маленькие красные и белые домики, сделанные из отходов лесопилки. Они сохранились еще с тех дней, когда хижина для туристов была именно хижиной, а не безликим гостиничным номером с телевизором, кондиционером и ковром от стены до стены.
Я поставил «плимут» между «крайслером» из Аризоны и «фольксвагеном» из Калифорнии, на заднем бампере которого был прикреплен плакат с надписью: «Не дави меня, я уничтожаю насекомых-вредителей». Я вспомнил маленький «моррис» с другим плакатом, следовавший за мной в Техас, и попытался вообразить, какое дело мог поручить Мак Коротышке и чем она сейчас занята. Хотелось верить, что новое задание окажется несложным по сравнению с нелегкими испытаниями, выпавшими по моей вине на ее долю.
Впрочем, теперь следовало забыть о всех женщинах, с которыми мне довелось встретиться в жизни, и сосредоточиться только на одной из них. Захватив с сиденья бумажный пакет, я вылез из машины, прошел мимо вереницы домиков и постучался в дверь последнего.
Мне открыла Тина. Несколько секунд мы молча смотрели друг другу в глаза. На ней был костюм в стиле дамы-тореадора. Белая рубашка с накрахмаленными складками на груди и тесные, белые, с узорами панталоны, едва доходившие до щиколоток. Я был очень рад, что она не надела какое-нибудь нарядное платье. Я уже, кажется, говорил, что мой барьер невосприимчивости дам в брюках очень высок. Она упрощала мою задачу.
— Входи, chere, — пригласила Тина. — Ты пришел вовремя, хотя твоя жена говорила, что ты можешь опоздать.
Я прошел мимо нее в полутьму комнаты.
— Всю дорогу не снимал ноги с педали, — сказал я и повернулся к Тине, которая закрывала дверь за моей спиной.
— Похоже на ночлежку, — заметил я.
Тина пожала плечами.
— Приходится жить там, где должно, а не там, где можно. Мне случалось останавливаться в местах и похуже. — Она посмотрела мне в глаза и улыбнулась. — Как же так, Эрик, никаких упреков? Почему ты прямо с порога не заявил, какая я ужасная женщина?
— Ты — сука, — согласился я, — Но мне это было известно еще пятнадцать лет назад. Я только допустил ошибку, не вспомнив об этом вовремя.
— Я так не хотела тебя обманывать, — сказала Тина, — правда, liebchen. Мне было так противно морочить тебе голову.
— Брось, — прервал я, — Ты была в восторге и наслаждалась каждой секундой: подцепила меня, словно рыбешку, на удочку, заставляла прятать твои трупы и устраивать наш побег, да еще притворялась, будто звонишь Маку для получения инструкций, и дурила мне голову рассуждениями о бдительности каждый раз, когда я становился чересчур назойливым. О, твоя «легенда» была высший класс! И, как я уже сказал, ты наслаждалась каждой секундой. Да и сейчас ты в душе сияешь от удовольствия, разве не так? Впутала в это дело мою семью: тебе ведь чертовски претит сама мысль о ней, а, Тина? И теперь с восторгом воображаешь себе, как это я объясняю жене свои приключения.
Тина улыбнулась:
— Ты выставляешь меня такой ужасной личностью… Но это правда. Я ненавижу твою семью, твою жену. Она отняла тебя у меня. Если бы не она, ты бы вернулся ко мне после войны. Мы были бы вместе, и я никогда… никогда не стала бы тем, кто я есть.
Я сказал:
— Человек, который допрашивал меня в Сан-Антонио, считает, что личное удостоверение, которое ты показала мне, — твое.
— Он прав, — подтвердила Тина. — Оно мое, и я им горжусь. Среди нас мало кто имеет такие документы. Но это не значит, будто я не предпочла бы жить как-то иначе. Но ты не вернулся. А мне надо было что-то делать.
Я спросил:
— Почему ты перекинулась к ним, Тина?
— И это спрашиваешь ты? Ты не можешь найти никакой причины, по которой я отвернулась от Америки и всего, что с ней связано?
Она легонько засмеялась.
— Нет, chere, конечно, я не сентиментальная дурочка и не пытаюсь добиться того, чтобы весь мир платил за мое разбитое сердце. Просто дело в том, что у меня есть определенные таланты, и когда закончилась война, я продала свое дарование тем, кто предлагал больше других, — так поступили многие из твоих тогдашних коллег. Спроси Мака, он подтвердит, — Тина улыбнулась, — А я котируюсь очень высоко, Эрик, и могу требовать очень высокую плату.
Я кивнул.
— Такое впечатление сложилось и у меня. — Я похлопал пакет, который держал под мышкой, — И это, конечно, часть твоего гонорара?
— Что это?
— Кое-что, забытое тобой в Сан-Антонио. Никому, похоже, это не было нужно, и я захватил трофей с собой.
— Мои меха? — Она, казалось, приятно удивилась, — Очень мило с твоей стороны. Мне так их недоставало. Положи на кровать… Но мы теряем время. Ты готов участвовать в деле?
— В каком?
Тина вопросительно подняла брови.
— Разве это важно? Разве ты когда-нибудь задавал Маку такой вопрос?
— Обстоятельства тогда слегка отличались от нынешних.
— Да, — согласилась она. — Тогда ставкой была только твоя жизнь.
Я посмотрел на нее и сказал:
— О’кей. Твоя позиция ясна. Валяй.
— Ты, Эрик, что-то слишком легко уступаешь, — заметила Тина. — Может, ты задумал нечто хитроумное? И это несмотря на предупреждение, оставленное у тебя на пороге!
Она замолкла в ожидании ответа. Я не сказал ни слова, и она продолжила:
— С тех пор как ты выехал на встречу со мной, за тобой непрерывно наблюдают. Следят и сейчас — на разумном расстоянии. Если что-нибудь — что угодно — произойдет здесь не так, как было задумано, или если я подам определенный сигнал, человек, следящий за нами, направится прямо туда, где находится твоя маленькая дочь. Он полностью проинструктирован и не станет сентиментальничать с твоим ребенком. Ты меня понимаешь?
— Да, — сказал я, — Все ясно. Кого я должен убить?
Тина бросила на меня быстрый взгляд.
— Милый, не надо играть такими словами. Для чего еще ты можешь нам потребоваться, если не для убийства? Объект тебе известен. Несколько дней назад я назвала тебе его имя. Все, что я тогда сказала, было правдой. Я только слегка поменяла роли.
Я молчал. Тина, сделав паузу, продолжила:
— С самого начала здесь, в Санте-Фе, я имела в виду использовать именно тебя. Конечно, притворяясь, будто работаю на Мака. Я хотела все проделать ловко и быстро — так, чтобы ты ничего не заподозрил, пока не станет слишком поздно. Но вмешалась та девушка, и исполнение задуманного пришлось отложить. Впрочем, даже лучше, что так получилось. Теперь я могу не кривить душой. Мы хотим ликвидировать доктора Эмоса Даррелла. Ты убьешь его для нас.
В маленьком домике воцарилась тишина. Слышался только треск компрессора рефрижератора. Я задумчиво разглядывал Тину, обдумывая ее предложение. Вы скажете, что чудовищна даже мысль об этом. Что никакой человек в здравом уме не потребует от другого человека, тоже в здравом рассудке, чтобы тот совершил хладнокровное убийство, пусть даже и для того, чтобы спасти жизнь ребенка. Но вы не сражались на войне, как сражались мы. И Тина в данном случае не требовала ничего невозможного именно потому, что требовала этого от меня. Мы хорошо знали друг друга. Я отдавал себе отчет в том, что Тина сделает с Бетси все, что сочтет нужным. И она понимала, что ради Бетси я пойду на все. Так что если дело для Эмоса обернется круто, что ж, значит, ему не повезло. Мы никогда не были такими уж близкими друзьями.
Я спросил:
— Но зачем вам я, Тина? Уверен, что в вашей лавочке найдутся профессионалы для такого дела. Как я помню, ты сама — чертовски неплохой специалист. К чему усложнять задачу, привлекая на грязную работу новобранцев с улицы?
Тина улыбнулась:
— Из-за возможных политических санкций. Никто не должен знать о существовании моей, как ты говоришь, лавочки. Поэтому, когда удается найти подходящую кандидатуру, мы предпочитаем использовать туземное население. Таким людям лучше известны местные условия. В твоем случае это особенно верно, так как ты хорошо знаком с Дарреллами.